Наша цивилизация, как и все другие современные цивилизации, является многонациональной, поэтому любой проект ее преобразования не будет принят, если он не учитывает этого обстоятельства. Кроме того, мы, не должны рассматривать коммунизм как чисто российское явление, но как политико-общественную систему, которой предстоит развиться когда-нибудь в мировую. Легко заметить, что описанные выше структуры политической и экономической власти являются последовательно интернационалистскими, т. е. в них никак не учитываются национальные различия людей. Более того, коль скоро существует общегосударственный рынок недвижимости, исчезает, по крайней мере теоретически, последний экономический оплот существования наций — право на владение своей территорией. Мы должны понимать, что государство, построенное на интернационалистских принципах, является огромной мельницей, перемалывающей все входящие в нее нации в некую однородную массу. Примером тому могут служить, например, США. Власть международных корпораций, которые тоже построены на интернационалистских началах, несет, в конечном счете, культурную унификацию всей Западной цивилизации, которая и так зашла уже слишком далеко. Лично мне такого рода интернационализм представляется очень неприятным явлением, ведущим к культурной гомогенизации общества, к скучной однолинейной перспективе его культурного развития. Более того, культурная эволюция человечества, как и любой другой эволюционный процесс, предполагает определенную мозаичность развивающегося объекта, наличие борьбы, отражающей стремление того или иного направления развития к экспансии. Культурная гомогенность общества, являющаяся результатом интернационалистских тенденций, ведет, в конечном счете, к культурному застою. Это никак не вяжется с тем, что основной движущей силой коммунистического общества будет духовное развитие личности.

Мы не в праве ожидать от наций, вошедших в коммунистическое государство, Что они откажутся от сохранения своих культурных особенностей даже ради тех преимуществ, которые несет с собой новое государственное устройство. Очень вероятно, что перспективе руссификации они предпочтут разбить единый рынок недвижимости на национальные куски. Это, конечно, не спасет их от растворения в едином интернациональном котле, но перспектива эта гораздо более отдаленная и, как представляется, в силу исторических причин менее неприятная. Таким образом, коммунистическое общество обязано предложить для входящих в него народов нечто более привлекательное, чем интернационализм, культивировавшийся в Советском Союзе. Это нечто можно назвать новым интернационализмом. Одна из составляющих этого неоинтернационализма — старая идея культурной автономии, развивавшаяся в свое время еврейской фракцией партии большевиков. Предполагается — как это характерно для еврейского менталитета,— что национальное чувство достаточно глубоко для того, чтобы нации сохранили свою самобытность, даже будучи в диаспоре. Мне кажется, что культурная автономия — отличная идея, и нации на таких условиях могли бы смириться с весьма отдаленной и туманной перспективой потери своей этнической территории. Ведь взамен они могут получить, при желании конечно, бескрайние просторы необъятной страны. Современное состояние транспорта и средств связи, а тем более их развитие в будущем, является той материальной базой, которая позволяет людям сохранять свое идеологическое единство, находясь на расстоянии.

Все было бы хорошо, если бы идея культурной автономии была не только привлекательной, но и продуктивной. Весь опыт истории учит, что народы оказавшиеся в диаспоре рано или поздно теряют свою самобытность и, в конце концов, растворяются среди окружающего населения. Из всех культурных автономий, которые могли бы возникнуть в Советской империи, в конечном счете, выжила бы, быть может, только еврейская. Причина этого ясна — нации для своего существования нуждаются в некой экономической опоре, которой в большинстве случаев является та недвижимость (отнюдь не товарная), что называется национальной территорией. Что касается сохранения еврейской диаспоры от ассимиляции, то оно в значительной степени обязано, помимо всех прочих факторов, обладанию еврейской буржуазией огромной финансовой мощью. Вторая составляющая неоинтернационализма как раз и должна дать нациям экономическую опору своего существования.

Выше мы говорили, что диспергирование недвижимости при народном капитализме приведет, по всей видимости, к кооперативному характеру банковской деятельности. Представляется в высшей степени полезным и даже необходимым с самого начала формализовать эту тенденцию. После всего сказанного путь такой формализации очевиден: должна быть создана соответствующая референд-процедура. Основой финансовой референд-процедуры мог бы быть следующий закон: взимать долги имеют право только люди, обладающие достаточно большим количеством соответствующих референдарных карточек. Те же люди обязаны по первому требованию заимодавцев возвращать данные им в долг деньги. Иски по долговым обязательствам от других лиц суды не принимают. Такого рода законы на первый взгляд могут показаться странными, ибо они создают в стране финансово-правовую ситуацию, очень непохожую на ту, что уже давно утвердилась во всем мире. Анархистским образом отменяя юридические законы, регулирующие финансовые отношения между частными лицами, мы создаем условия для того, что бы эти отношения определялись этическими нормами. Представляется, что моральная основа для введения такого закона вполне надежна. До широкого распространения капиталистического образа жизни ростовщичество считалось весьма аморальным занятием. Это связано с тем, что финансовый капитал является очень четко и беспощадно работающим механизмом экономического закабаления. Поскольку, с другой стороны, жизнь современной экономики немыслима без ссудного капитала, законы, ставящие банки в зависимость от общества, являются очень естественными. По сути дела, предлагаемая референд-процедура создает в государстве большое количество конкурирующих между собой “министерств финансов”. Поскольку таким кооперативным банкам будет, по-видимому, запрещено самим заниматься эмиссией денег, задача государственного казначейства сведется только к поддержанию постоянства денежной массы, т. е. является чисто формальной.

Финансовая референд-процедура во многом похожа на государственную, которая описана выше, например, каждый человек должен иметь достаточно много карточек финансовой власти (по аналогии с поденами назовем их фиденами), чтобы иметь возможность достаточно гибко распределять свои симпатии между различными банками. Важное отличие финансовой референд-процедуры от политической должно заключаться в следующем. Если в государственной процедуре фиксируется число лиц, вошедших в совет, то финансовая референд-процедура должна устанавливать минимальное число фиден, необходимое для того, чтобы владеющий ими имел право заниматься финансовой деятельностью, т. е. число уполномоченных банкиров в стране не должно быть ограничено. Как следствие этого может быть введено законодательное положение, согласно которому уполномоченный, имеющий слишком много фиден, может передавать их излишки в распоряжение тех консорций, которые не имеют достаточно фиден для ведения собственного банковского дела (под консорцией мы будем понимать совокупность людей, управляющих через свои фидены тем или иным банком). Это выгодно для сильных банкиров, ибо за переданные фидены они могут получать прибыль от финансовой деятельности союзников. Установленное правило делает допустимым возникновение своеобразных “вассальных” отношений между различными консоциями. Недостаточно многочисленная консорция должна искать сюзерена, который выделил бы ему недостающее число фиден. Может он и просто передать свои фидены более сильному союзнику, выторговав за это определенные права и превратившись, по сути, в некое автономное образование внутри более мощной консорции. Можно и далее описывать отношения между различными консорциями, но и так ясно, что предлагаемая структура финансового референда делает жизнь консорций интересной и насыщенной, так как она имеет цель, и цель эта борьба за успех на финансовом поприще.

Начиная описывать финансовую референд-процедуру, я допустил некоторое упрощение, представив банкира как некое физическое лицо. На самом деле, право взимать долги будет принадлежать не владыке-банкиру, но соответствующей консорции, коль скоро она сформировалась. Как ей формировать свои руководящие органы, является правом самой консорции. Представляется очень естественным, если для избрания руководства в крупных консорциях будет использована та или иная форма референд-процедуры, соответствующими “денами” в которой будут служить дубликаты соответствующих фиден.

Для того чтобы банки при народном капитализме обладали высокой ликвидностью, т. е. были устойчивыми, необходимо ввести положение, согласно которому члены консорций будут отвечать за неудачи своего банка имеющимся у них акционерным капиталом. Это автоматически приведет к тому, что в члены консорций будут приниматься только обладатели иммобилитетных акций. В связи с этим, следует уточнить устройство финансовой референд-процедуры: количество фиден, выдаваемых гражданину должно быть пропорционально его акционерному капиталу. Справку о величине этого капитала должно будет давать налоговое ведомство, в которое будут стекаться сведения со всех иммобилитетных бирж страны.

Таким образом, мы видим, что при принятии соответствующих законов разбиение общества на консорции совершенно неизбежно, поскольку экономика не может обходиться без банковского капитала. Не смотря на то, что основная причина образования консорций экономическая, они не могут по прошествии времени не подвергнуться идеологической, и, прежде всего, национальной, дифференциации. На это есть несколько причин.

Цель существования коммун, прежде всего, экономическая, т. е. люди объединяются в коммуны ради получения капиталистической прибыли. В жизни коммун очень важную, а в большинстве случаев и решающую, будет играть персонал, занятый эксплуатацией того или иного коммунитета. При формировании же этого персонала на первое место выходят профессиональные качества людей, а не их национальные или идеологические различия. В отличие от этого, среди консорционеров персонал, обеспечивающий работу банка, представляет собой ничтожное меньшинство и не может являться причиной деидеологизации консорций. Кроме того, прибыль, приносимая акционерным капиталом, существенно выше той, которую можно получить, вложив свои фидены в ту или иную консорцию, и может, соответственно инвестиционному риску, сильно различаться для разных коммун. Это обстоятельство обеспечивает высокий динамизм акционерного капитала. С другой стороны, привнесение в деятельность, которые являются стабилизирующим каркасом экономики, идеологического начала очень сильно их устойчивость. Именно эта внеэкономическая составляющая ликвидности банков, принадлежащих идеологизированным консорциям, позволит им, в конце концов, вытеснить с финансового рынка рыхлые консорции, связанные чисто экономическими интересами.

Легко понять, что в виде консорций могут объединяться не только нации, но и разного рода религиозные конфессии, последователи философско-этических учений и т. д., вплоть до пресловутых сексуальных меньшинств, будь им неладно. Именно это обстоятельство объединяет введенное здесь понятие консорции с тем, что понимается под эти термином в этнологии. Согласно Л. Гумилеву, консорция (аналогичное понятие профессор Шафаревич называет малым народом) — это некая группа людей, как-то отличающаяся от своих соседей мировоззрением и, следовательно, поведением. Фундаментальная роль консорции заключается в том, что она представляет собой одну из самых начальных стадий процесса этногенеза. Можно сказать, что консорция является зародышем народа. В прошлом консорции очень часто были обязаны с оружием в руках доказывать окружению свое право на существование. В отличие от этого неоинтернационализм позволяет героическим консорциям доказывать перспективность своих мировоззрение вполне приемлемыми с точки зрения гуманизма методами. Именно это обстоятельство обеспечит коммунистическому обществу невиданные темпы духовного развития.
Очень важным для организации общества на неоинтенационалистской основе является вопрос о том минимальном размере консорции, при котором она будет иметь возможность оформиться в качестве юридического лица. Это число, очевидно, должно быть не слишком мало, чтобы узкая группа лиц не могла создать свой, по сути, частный банк, но и не слишком велико, чтобы затруднять процесс возникновения новых консорций.

Мы не можем ожидать, что идеалы неоинтернационализма быстро восторжествуют в сознании всех людей нашей многонациональной страны. Процесс этот неспешный, и проявится он, прежде всего, в мегаполисах и на тех в настоящее время относительно слабо населенных территориях, которые привлекательны для дальнейшей колонизации.

При построении неоинтернационалисткого общества особая деликатность требуется от русского народа, поскольку именно он является создателем и локомотивом нашей Евразийской цивилизации. Новая советская власть должна быть последовательно равноправной по отношению ко всем народам, входящим в состав России. В частности, русские не должны навязывать стране своего языка в качестве языка межнационального общения. Если бы на эту тему проводился референдум, я бы проголосовал не за русский язык, но за язык искусственный, за некоторую, например, разновидность эсперанто. Этот язык является совершенно нейтральным по отношению ко всем народам мира, его в десятки раз легче выучить, чем любой из естественных языков, его холодная математическая структура никогда не позволит ему вытеснить естественные образные языки — вместилища национальных культур. Эти достоинства искусственных языков делают их очень подходящими для использования в качестве языка науки и, вообще, во всех тех ситуациях, когда точность важнее эмоциональной образности. Отметим, что мысль об эсперанто, как о языке международного общения пролетариев, была совсем не чужда марксистам начала ХХ века.

Наша страна в настоящее время находится в состоянии глубочайшего духовного кризиса, суть которого заключается в том, что горячее наше подсознание не может удовлетвориться скучными идеалами потребительского общества. Не удивительно поэтому, что в попытках нащупать почву под ногами многие наши люди обращают свои взгляды в сторону патриотического комплекса идей. В этом нет ничего плохого, если бы в этот комплекс не входило, скрыто или явно, чувство превосходства русской нации над другими. Увы, это достаточно часто встречается. Опыт Третьего рейха действительно показывает, что люди вооруженные такого рода самосознанием способны творить чудеса (я не говорю о том, злые или добрые эти чудеса с точки зрения окружающих народов). Вся история русского народа показывает, однако, что мы отнюдь не похожи на немцев. Русский народ, будучи, безусловно, великодержавным по своему духу, никогда по-большому не грешил национальной чванливостью. Подсознательный фундамент русского народа является цивилизационным, т. е. мы призваны Высшей волей для того, чтобы создать великую цивилизацию. По сравнению с этой великой миссией идеи вроде создания российского рейха являются пустяковыми и провинциальными. Те проявления национального шовинизма, которые порой можно заметить в нашем обществе, являются, по сути, искаженным безвременьем чувством нашей особой предназначенности. Наша историческая миссия возложена на нас при сотворении русского народа, и мы не будем знать покоя, пока не создадим на Земле Коммунистическую цивилизацию.

* * * *

Читатель должен заметить, что в этом трактате уже трижды прозвучала вариация на одну и ту же тему: различные референд-процедуры используются для ликвидации различных видов монополизма, деформирующих права личности в современном классовом обществе. Структурно самый простой референд — политический. Он уничтожает монополию на власть государственных чиновников. Более сложно устроена референд-процедура, предназначенная для ликвидации власти финансового капитала. Она характеризуется возникновением нового вида юридических лиц, которые мы назвали консорциями. Самым сложным является референд, создаваемый для устранения монопольной власти иммобилитетного капитала, — соответствующая этому референду биржа была названа биржей по торговле недвижимостью. Как и финансовый референд, он ведет к возникновению нового класса юридических лиц, каковыми являются консорции. В отличие от двух предыдущих референд-процедур референдарные карточки иммобилитетного не унифицированы: число их видов равно числу коммун. Кроме того, своеобразен механизм их распределения: концентрации поден в одних руках препятствует специфическая налоговая система. Следует также сказать, что все эти референд-процедуры являются модификациями всем хорошо известного референда, называемого товарным рынком, на котором потребители при помощи своих обычных денег голосуют в пользу того или иного товаропроизводителя.

С кибернетической точки зрения референд-процедура — это тот алгоритм, который позволяет укладывать различные устремления ансамбля независимых объектов в единую равнодействующую. Можно сказать и иначе: референд-процедуры снабжают колонию независимых организмов тем, что можно назвать нервной системой, превращая ее тем самым в единый надорганизм. Например, колонии бактерий, выращенные в лабораторных условиях, часто проявляют удивительные формы коллективного поведения. Можно вполне убедительно предположить, что такие колонии на своем техническом уровне обзавелись соответствующей референд-процедурой. Из этих, самых общих представлений следует, что для построения бесклассового общества, общества, построенного из действительно равноправных членов, обязательно должны быть использованы те или иные референд-процедуры. В принципе, использование различных референд-процедур позволяет искоренять в обществе любые несправедливости, понимаемые как недовольство большинства. Например, если людям не понравится та власть, которой обладают владельцы торгового капитала, то легко может быть создан референд, создающий некое подобие купеческих гильдий, работа которых полностью контролируется обществом.

Референд-процедура является уникальным и универсальным средством ликвидации в обществе любого монополизма, понимаемого как власть тех или иных классов, общественных групп и прослоек. Никто в коммунистическом обществе не сможет заставить человека поступать против его воли, сделать это дано право только общественному большинству. Такого рода десубъективизация власти делает ее равной для всех настоятельностью, которая никак не ущемляет свободы человека, так же как, например, ее не ущемляет закон всемирного тяготения. Свобода, как сказал Маркс, — это осознанная необходимость.

* * * *

Исходя из принципов неоинтернационализма, будущее советское государство не должно, очевидно, содержать в себе каких-либо автономных образований, построенных по национальному принципу. Конкретное же его устройство, степень автономности его территориально-административных единиц может служить предметом для обсуждений. Как я уже говорил, меня, по определенным причинам, больше привлекает модель с сильным централистским началом, при этом я вполне ясно осознаю, что исторически этот вопрос не имеет какого-либо принципиального значения.

Дело в том, что истинной элементарной ячейкой территориального деления коммунистического государства является коммунитет, принадлежащий той или иной коммуне. Он, по сути, представляет собой автономное государственное образование. Отдельный коммунитет, однако, слишком мал, что существовать независимо от соседних, поэтому различные коммунитеты по необходимости будут образовывать разного рода ассоциации. Причина возникновения таких ассоциаций, прежде всего, экономическая, поэтому принцип создания таких ассоциаций совершенно произвольный. В частности, один и тот же коммунитет может входить в разные ассоциации, с другой стороны, одна ассоциация может иметь части не связанные друг с другом территориально. Право управлять ассоциациями принадлежит, конечно, тем коммунарам, чьи коммунитеты входят в данную ассоциацию, как и право формировать управленческий аппарат по своему вкусу. Представляется тем не менее, что самой демократичной и естественной будет организация власти, основанная, конечно, на референдарных принципах. Соответствующими деньгами власти могут быть дубликаты иммобилитетных акций входящих в ассоциацию коммунитетов.

Представляется неизбежным, что со временем ассоциации возьмут на себя все задачи экономического и социального развития территорий. Для этого есть, по меньшей мере, две причины. Во-первых, фракции кровно заинтересованы в развитии средств коммуникаций, энергоснабжения и т. д., словом, в повышении благоустройства территорий. Они будут делать все возможное для привлечения в свой регион как можно большего числа людей — ведь это означает повышение курса акций, которыми владеют представители соответствующих коммун. Во-вторых, установлению экономической власти ассоциаций способствует сама структура налогообложения при народном капитализме: ведь именно налоги на коммунаров являются источником финансирования деятельности региональной администрации, так что рано или поздно они сумеют отобрать у региональных советов по праву принадлежащую им сферу власти.

Если задуматься, то легко понять, что власть ассоциаций представляет собой ничем не прикрытую власть иммобилитетного капитала. В капиталистических странах капитал осуществляет свою политическую власть, как правило, косвенным образом — через институт лобизма, подкуп государственных чиновников, организацию выборов угодных ему представителей государственной власти. Совсем иное дело при народном капитализме. Диспергированность иммобилитетного капитала делает его власть не только приемлемой, но и желательной для большинства членов общества.

Мы видим, что при развитом народнокапиталистическом укладе отмирание региональной составляющей государственной власти является неизбежным процессом. Та же участь ждет и подавляющее большинство функций центральной власти. Что же касается полного отмирания государства, то решение этого вопроса требует неопределенно долгого времени, поскольку этот процесс связан не только с развитием внутренних предпосылок в государстве.